Слободану Милошевичу трагическая судьба отмерила 65 лет жизни. Но в ближайшие дни с ним в гроб положат и долгожителя, которому дано было Богом очень много лет – более 200. Имеется в виду пресловутое православно-славянское единство. После смерти бывшего югославского президента - последнего коммунистического диктатора Балкан, "религиозная составляющая" этого события проявила себя очень парадоксальным образом. Изображения, появившиеся на белградских улицах, с нимбом святого вокруг головы покойного Слободана Милошевича и призывы причислить его к лику святых можно отнести на счет южнобалканской эмоциональности. А вот поминание очень добрым словом покойного представителями и нашей православно-монархической общественности, а также политиками высокого уровня, часто в последние годы использовавшими риторику российско-сербского духовного и политического единства, при наложении на политическую реальность приводит к обоснованному выводу о том, что кончина Милошевича совпадает с последней фазой агонии мифа о "единстве славянских и православных народов". У Милошевича была явно отягощенная в духовном отношении наследственность. Как известно, его мать была убежденной коммунисткой, а отец – священником. Правда, жизненный путь Милошевич-старший (равно как и его супруга) завершил неподобающе для христианина –– застрелился. Сам Слободан Милошевич, как и полагается номенклатурщику посткоммунистических времен, решил, что для удержания власти собственной персоны все средства хороши. Даже сербский воинствующий и великодержавный национализм. Замешанный, кстати, на архетипе, что люди одной славянской крови, одного языка, но принадлежащие к другим исповеданиям, суть самые смертельные враги - более даже смертельные, чем "инородцы". Дальше последовала сдача Хорватии, Боснии, а, в конце концов, и колыбели сербской цивилизации - Косова. А затем братья-сербы, только придерживавшиеся несколько иных политических взглядов, отправили Слобо в Гаагу. Кстати заметим, для Сербской Православной Церкви остается действующей формулировка "диктаторский режим Милошевича", сделанная в известном меморандуме Сербского патриархата о Косово и Метохии. И Патриарх Павел реагирует на смерть главы сербских социалистов крайне сдержанно, в отличие от белградской улицы и отечественных околоправославных кругов. Идея единения балканских (а затем и всех) славян возникла два столетия назад и была скорее игрой ума кабинетных мыслителей, чем составляющей реальной и общественной, и политической жизни. Да, имел место вселавянско-православный подъем во время войны 1877-78 гг. Однако вскоре он сменился явным разочарованием, поскольку стало видно, что балканские братушки ведут свою, часто враждебную России игру. Вот что писал в последние десятилетия XIXвека в книге "Правда о Сербии" князь Владимир Мещерский, бывший одним из организаторов русского ополчения в Сербии: "Они (русские) отправились с мыслию найти братьев. Они нашли народ, в котором образованная часть его считает себя выше русских и стыдится перед Европой братством с русским народом, а низшая часть – народ - в главных проявлениях своего духовного мира равнодушен к русским… Православие в Сербии замерло и пунктов объединения с Сербией никаких… Сербский патриот не есть русский патриот и русский является бóльшим патриотом, нежели серб в Белграде". С некоторой корректировкой это можно перенести и на историю века двадцатого. Люди среднего и старшего поколения хорошо помнят пируэты Белграда в отношениях с Москвой. В зависимости от конъюнктуры Югославия то показывала России спину, а то с берегов Савы раздавался истошный вопль: "Россия, помож!" А пресловутая идея панправославизма (назовем ее таким несколько неудобопроизносимым словом) дожила до наших дней только из-за того, что кому-то необходимо историческое обоснование экспансии сталинского коммунизма в Восточную Европу, с преимущественно славянским населением. А ее носители сегодня в российской политической элите – люди со славным партийным прошлым. Это они во время бомбежек 1999 года носились с шизофренической идей объединения России, Беларуси и Сербии в одно государство. Сейчас эта историофрения перешла в вялотекущую фазу, и носители православно-славянской идеи лишь тихонько вручают премии за это "единство славянских и православных народов" (ну, и сами немного зарабатывают в одноименных фондах). Нелишне в этой связи напомнить, что глава Фонда единства славянских и православных народов Валерий Алексеев – кадровый сотрудник приснопамятного ЦК КПСС. Политическая идея, пусть она даже приправлена квазирелигиозным соусом (как, например, идея православно-югославянского братства), обречена на гибель из-за элементарного несоответствия историческим реалиям. Славянской межрелигиозной федерации на Балканах уже нет. Монорелигиозная федерация в лице союза Сербии и Черногории тоже дышит на ладан. В Белграде – либеральное, прозападное правительство. В Подгорице (Черногория) - тем более. Видимо, придется сербам уйти из Косова. Ну а 21 мая пройдет референдум по независимости Черногории - страны православной, но все же… другой, нежели Сербия. А смерть Слободана Милошевича останется в истории как первая точка в многоточии после фразы: "Смерть мифа о православно-славянском братстве". Валерий Емельянов,
для "Портала-Credo.Ru" |
