В эти дни в общем хоре поминовения Папы Иоанна Павла II наиболее отчетливо слышен польский акцент. Поляки много говорят о том, что они не представляют себе жизни без ушедшего Папы, что им трудно будет принять преемника Иоанна Павла II. До самого последнего времени шли споры о месте захоронения Папы: предполагалось, что если не тело, то, по крайней мере, сердце Папы Войтылы будет захоронено в ставшем ему родным Кракове. Подобно тому, как в варшавском костеле св. Креста было захоронено сердце Шопена - символ его духовного единения с Родиной, - а тело и сердце вождя возрожденного польского государства Юзефа Пилсудского захоронены, соответственно, в Кракове и на вильнюсском кладбище Расу, что должно символизировать политическое и духовное единство традиционной Речи Посполитой. Когда 16 октября 1978 года кардинал Кароль-Юзеф Войтыла был избран Папой, многие поляки увидели в этом воплощение идеи так называемого польского мессианизма. Это интеллектуальное течение возникло в 30-50-х годах XIX cтолетия, когда Польша была окончательно поделена между Пруссией, Австрией и Россией и надежд на ее возрождение не осталось. Польский мессианизм связан с такими именами как философ-мистик Анджей Товяньский, поэты Адам Мицкевич и Юлиуш Словацкий. Последнему, кстати, принадлежит пророческое стихотворение, написанное приблизительно в 1849 году: В тревожной буре с небес раздался
Призывный звон,
Для Папы–славянина ныне
Свободен трон.
И мир Господень пусть станет краше
В сто тысяч крат.
Ведь вот грядет он, славянский Папа –
Народу брат. Этот польский мессианизм не остался только движением отдельных "продвинутых умов". Он прочно связал горячую католическую религиозность с национальным самосознанием поляков, утвердил их в осознании Польши как "Христа народов", распятого империями–соседями, которой поэтому надлежит "воскреснуть" и выполнить миссию всемирного плана. И это мироощущение остается у большинства поляков, пусть даже и на подсознательном уровне, до наших дней. Только вот покойного Кароля-Юзефа Войтылы это касается несколько косвенным образом. Применяя в отношении почившего понтифика известный тезис "поляк –значит католик", заметим, что для Иоанна Павла II основополагающей стала вторая составляющая этой формулировки. Это был католический священник-интеллектуал, и только во вторую, но отнюдь не последнюю, очередь польский религиозный деятель. Его духовное формирование проходило под влиянием не только польского, но и общемирового католического наследия. Кстати, имеются сведения, что предсказание о своем будущем понтификате Кароль Войтыла получил в конце 40-х, обучаясь в Италии. Это предсказание сделал известный святой–стигматик отец Пио. И он же предсказал, что будущий понтификат будет окрашен кровью. Кароль Войтыла никогда не лез напрямую на политический "рожон" – ни во время немецкой оккупации, ни при коммунистическом режиме. При этом он и не сторонился политики. И это представляется в случае с будущим Папой наиболее оптимальным вариантом, "царским путем", позволившим ему сохранить определенную цельность личности, стать Папой и пробыть им более четверти века. Религиозно-политическим лидером поляков стал другой человек – кардинал Стефан Вышиньский. Он был открытым антикоммунистом, "антисоветчиком", да и, откровенно сказать, русофобом. Ему пришлось и посидеть в тюрьме в 1953 году, последнем году правления польского "Сталина" – Болеслава Берута. Войтылу чаша сия миновала… Именно Вышиньский стоял у истоков деятельности "Солидарности", он был ее непосредственным вдохновителем. Примас Польши кардинал Вышиньский и архиепископ Краковский кардинал Кароль Войтыла были друзьями-соперниками и своеобразным единством противоположностей. Аристократ по происхождению Вышиньский и потомок гуралей (поляков-горцев) Войтыла. Не блещущий красивой речью и широкой образованностью Вышиньский, и блестящий оратор-интеллектуал Войтыла. Кстати, именно неприязнь Вышиньского к будущему Папе, его стремление противодействовать избранию Войтылы в 1964 году архиепископом Краковским, привели к тому, что власти, за которыми в то время оставалось последнее слово, сделали ставку именно на последнего, полагая, что этот "аполитичный" иерарх будет для них более удобен. Вскоре все более явным становилось то обстоятельство, что партия и служба безопасности не могут полностью контролировать Костел, а Войтыла оказался иерархом с обширными международными связями, что, наверное, сыграло не последнюю роль в его дальнейшей судьбе. Когда пришла весть об избрании Иоанна Павла II, в здании ЦК ПОРП в Варшаве царила настоящая паника, пока замминистра иностранных дел Юзеф Чирек не зачитал невнятное заявление: "Мы гордимся, что польская Церковь породила такую личность… Я горжусь тем, что Войтыла так близок польской культуре…". Сразу же началась активная разработка Ватикана польскими (а под прикрытием - советскими) спецслужбами. Папу активно пытались дискредитировать, в частности, пытаясь приписать ему любовную связь во время краковского епископства с Иреной Кинашевской, редактором католического издания "Тыгодник повшехны". Сейчас установлено, что мемуары этой дамы были написаны в стенах Службы безопасности. Так что расхожая мысль о том, что "мы им Папу нашего подсунули", не имеет отношения к реальной действительности. Иоанн Павел II был выше всего этого. Как Папа-поляк он не участвовал в акциях "Солидарности" и других событиях, прямо способствовавших краху коммунизма в Польше. Но именно его моральный авторитет способствовал тому, что тоталитаризм рухнул не только в Польше, но и во всей восточной Европе, и, как следствие, в конечном итоге – в СССР. Как Папа-славянин, он зримо и активно проводил диалог между западно– и восточнохристианской частями славянства. Правда, покойный французский президент Франсуа Миттеран в свое время критиковал Папу за то, что "понтифик-славянин" будто бы своей односторонней поддержкой католиков-cловенцев и хорватов способствовал развалу славянской же федерации Югославии. При этом, правда, за скобки выносилась обструкционистская позиция сербского православного духовенства. Но, так или иначе, в течение особенно последнего десятилетия понтификата, Папе Иоанну Павлу II по-настоящему удалось стать личностью, символизирующей "отца всех народов" в подлинном и глубинном значении этого понятия. И в этом непреходящее значение его понтификата, личностная харизма Иоанна Павла II. И в этой "всемирности" - подлинное воплощение "польскости" Папы Войтылы. Валерий Емельянов,
"Портал-Credo.Ru" |
