Открытие канонических структур Румынского патриархата на территории России вызывает законное недоумение и настоятельно требует объяснения: что это? Новый "небратский" жест по отношению к РПЦ МП после открытия структур в Молдове в 1990 г.? Как известно, современный православный мир трудно описуем в рамках средневекового канонического права. В Византии была одна-единственная Церковь, в которой помимо собственно Великой Церкви Константинополя было несколько древних кафедр, которые по традиции и из уважения именовались патриархатами. Но под конец существования Византии Великая Церковь стала распадаться на разные фрагменты. Национальные единицы (епархии, митрополии) стали требовать, а иногда и "неканонически" (на этом понятии мы еще остановимся) похищать себе автономию и право жить и управляться самостоятельно. Почти все современные национальные Церкви прошли через тот или иной период "неканоничности", например Русская Церковь, "незаконно" отпавшая от Вселенского Патриарха, существовала в ситуации "никем не признаваемого неканонического образования" с 1441 до 1580 г., то есть 140 лет. После окончательного распада структуры единой православной Церкви в результате крушения Византии на месте митрополий и епархий образовались национальные Церкви, начавшие путь к полной автономизации. Со временем их "неканоническое" бытие как-то с помощью светских властей утрясалось, находились компромиссы, часто именно российские цари и императоры способствовали нахождению компромисса. Короче говоря, все эти национальные образования со временем стали вполне респектабельными православными Церквами, однако факт нормализации их взаимных отношений и отношений с Константинополем не изменил канонического ландшафта православного мира, который отныне стал состоять из разных "юрисдикций", то есть патриархатов, митрополий и архиепископий, которые делили паству и территории уже не на основании прав епископского округа и не на основании политико-административных границ (бывших важными ранее), на основании сочетания жесткой политической реальности и неких частных договоренностей. Такова цена отсутствия "православного папы". Но при довольно дробной структуре Поместных православных Церквей, которые постоянно порождают все новые "юрисдикции" (разные "Синоды", согласия и отдельные митрополии) сохранить такой принцип не удается. И тут мало помогает система "каноничности". В идеале "каноничность" есть соответствие церковного устройства и структуры нормам канонического права. Но сейчас по большей части можно говорить только о духе этих норм, т.к. буква их трудновыполнима в условиях этой "юрисдикционной" системы. Термин "канонический" отныне значит не столько соответствующий канонам Церкви, сколько "признанный православным сообществом и не противоречащий достигнутым соглашениям". Так, например, УПЦ КП считается "неканонической" не столько в силу каких-то претензий канонического характера лично к Патриарху Филарету (Денисенко), сколько в силу его жесткой конфронтации с московским священноначалием, фактическим нарушением "принципа послушания". Отдельный вопрос – о т.н. "канонической территории". Этот термин, удачно выдуманный игум. Иннокентием (Павловым), как нельзя лучше характеризует новую реальность, в которой все (или почти все) зависит от курса светской политики и специальных договоренностей. В реальности никакой такой "канонической территории" не существует, точнее она существует только для тех, кто в нее верит. Однако в качестве работающей модели она не годится, ведь межцерковные отношения регулируются чаще всего на основании специальных договоренностей с частично прецедентным характером. Теперь, когда мы поняли, что смысл "каноничности" состоит именно в согласовании и послушании, вернемся к ситуации с митрополитом Румынской Православной Церкви Петром (Пэдурару), ныне возглавляющим не только "параллельную" епархию в Молдове, но и Экзархат Новых Земель в России. Находясь в ситуации церковной отставки в структуре Московского патриархата ("неканоничный статус"), он перешел в юрисдикцию Румынского патриархата, куда и был принят (с "каноничным статусом"), видимо, на основании национально-политической солидарности. Ведь конфронтация по вероучительным вопросам не нужна ни Москве, ни Бухаресту, хотя при желании можно было бы придумать для нее поводы: новый стиль, сослужение Патриарха Феоктиста с римо-католиками, модернизм… Впрочем, кого сейчас интересует такая "мелочевка"? Но кажется, единственный повод для организации Экзархата Новых Земель с центром в Молдове, но со структурами в России – разное политическое видение будущего и прошлого Молдовы. Если в основе аналогичной ситуации между старообрядческими центрами Москвы и Румынии – нерешенные вследствие долгих гонений проблемы разделения юрисдикций, не совпадающих с политическими границами, то в основе недавних действий Румынского патриархата по созданию на территории России своих структур, скорее, можно увидеть напряжение, растущее вдоль границы Россия - Европа. На настоящий момент позиция священноначалия РПЦ МП видится самой разумной. Пока новая юрисдикция невелика, ее лучше просто не замечать. За исключением одного бывшего иподиакона РПЦЗ, а ныне протопресвитера Александра Зарнадзе-Сергеева и нескольких клириков, в числе которых известный борец против "культа богини-матери" из Чебоксар о. Андрей Берман, в этом новом экзархате почти никого нет. А значит, нет и проблемы, ради которой следовало бы предпринимать разборки с Бухарестом. Главное – требовать от власти всемерной защиты "геополитического пространства РФ" и не создавать таких ситуаций, в которых переход в эту юрисдикцию стал бы способом "внутренней эмиграции" из РПЦ МП. А это и есть действительная задача. Игнатий Алексеев,
для "Портала-Credo.Ru" |
