20 ноября — день памяти священномучеников Кирилла Казанского и Иосифа Петроградского, двух митрополитов, расстрелянных в одной тюрьме в одну ночь 1937 года. С их именами ассоциируется создание в СССР Катакомбной церкви, не пошедшей ни на какие противные церковным канонам компромиссы с большевиками. Митрополит Петроградский Иосиф, начиная с 1928 года, был главой Церкви истинно-православных христиан, а митрополит Казанский Кирилл возглавлял наиболее "умеренное" крыло тех, кто разошелся с митрополитом Нижегородским Сергием, главой той части прежней Российской церкви, которая подчинилась советской власти. Между митрополитами Иосифом и Кириллом сначала были разногласия в степени радикальности отвержения Сергия, но за несколько лет до расстрела позиция митрополита Кирилла стала такой же жесткой, какой позиция митрополита Иосифа была с самого начала: "сергиане" полностью отпали от истинной Церкви. Так началось новое разделение между теми, кто относил себя к православным христианам на территории СССР: одни признавали "сергианскую" церковь, во главе которой с 1943 года стоял назначаемый властями патриарх, а другие — не признавали. Первые были притесняемы, вторые — гонимы в смысле не просто административного, но и уголовного преследования. Грань между прихожанами той и другой Церквей не всегда была в советские годы абсолютно отчетливой, но, тем не менее, она существовала до самого прекращения гонений на Катакомбную церковь (где-то к 1990 году). Несмотря на то, что к 1990 году в Катакомбной церкви не оставалось уже ни одного епископа собственного поставления, в ней оставалось некоторое количество священников (разумеется, пожилого возраста) и много мирян. Поэтому в новых политических условиях 1990-х годов Русской Зарубежной Церкви (РПЦЗ) пришлось выбирать, которую из двух церквей бывшего СССР, именующих себя православными, следует признавать духовно и канонически "своей", то есть законной преемницей дореволюционной Российской Церкви. Казалось бы, выбор был предопределен в пользу Церкви Катакомбной: уже имелись соответствующие постановления зарубежной церковной власти от 1970-80-х годов и даже была совершена попытка поставить архиерея для русских катакомбников силами Зарубежной церкви (в 1982 году). История этой попытки, совершенной в строжайшей тайне, но при посредничестве только что перед тем по телевизору раскаявшегося перед КГБ протоиерея официальной Московской Патриархии Дмитрия Дудко, — отдельная занимательная история из советской жизни. Попытка была "удачной, но не удалась": архиерея поставили, но такого, что очень немногие катакомбники смогли его признать, так как в деле выбора кандидата вкусы катакомбников и их кураторов из КГБ в очередной раз не совпали. Однако, мы упомянули об этой истории лишь как о свидетельстве необходимости для РПЦЗ в 1990-е годы следовать собственным прежним постановлениям относительно того, кого в России считать законной православной Церковью. Такая необходимость была в отношении Церкви Катакомбной, но… в отношении церкви Московского Патриархата (РПЦ МП) такая необходимость уже тоже была, хотя она плохо осознавалась слишком инерционно мыслящим руководством РПЦЗ. Курс любого корабля, даже церковного, определяется не только намерением капитана и искусством лоцмана, но и выбранным фарватером. Из одного фарватера невозможно "перестроиться" в другой без очень сложных и длительных маневров. Но РПЦЗ с самого своего создания в 1920-е годы никогда и не перестраивалась в другой фарватер (несмотря на серьезные попытки это сделать в период с 1965 по 1985 годы, при ее покойном первоиерархе Митрополите Филарете, которого многие почитали святым еще при жизни, а через 13 лет после смерти, в 1998 году, его тело было обнаружено нетленным). Традиционный фарватер РПЦЗ — это быть "церковью русского народа" с антибольшевицкой ориентацией. Здесь не было никакой политической программы, кроме "анти-" (впрочем, для церковной организации такая программа была бы лишней), но, точно так же, не было и никакой программы церковно-канонической: вместо нее была программа церковно-национальная. В случае падения большевизма в России этот фарватер мог привести РПЦЗ только к слиянию с церковью народного большинства. Это могло бы быть иначе только в том случае, если бы Катакомбная церковь могла бы обоснованно обвинить РПЦ МП в каком-нибудь "антирусском" характере. Но, разумеется, ничего подобного быть не могло, и в противоречиях между Катакомбной церковью и РПЦ МП никогда не возникало никаких национальных мотивов. Что же касается других противоречий между Катакомбной церковью и РПЦ МП, то их сущность реального курса РПЦЗ никогда не касалась. Канонические претензии к сергианству, столь важные для митрополита Кирилла Казанского и вообще тех иерархов, которым пришлось провести в России бурные послереволюционные годы, звучали для слуха зарубежных епископов слишком абстрактно: в зарубежье было унаследовано дореволюционное легкомыслие в отношении к церковным канонам, которое всегда господствует там, где внутрицерковные дела решаются государственной властью или на политических связях. Единство РПЦЗ также поддерживалось одной только политикой: РПЦЗ сохранялась там, где в ней была заинтересованность местных правительств в условиях холодной войны. И вот это епископы РПЦЗ почувствовали, несмотря на свою обычную инертность: коль скоро холодная война закончилась, им нужно искать себе нового покровителя. Покровителя не нашлось, и поэтому пришлось идти "сдаваться" в РПЦ МП. Сейчас в Москве проходит очередной тур переговоров об объединении. Все сложности на этих переговорах — только вокруг гарантий для нынешнего руководства РПЦЗ, чтобы сразу после объединения их не выбросили на улицу. Заранее можно сказать, что они получат только такие гарантии, которые ни к чему не будут обязывать сторону РПЦ МП, однако, именно сразу их выбрасывать на улицу никто и не собирался. Выбросят — неизбежно, но не сразу. А что теперь будет с традициями Катакомбной церкви митрополита Иосифа Петроградского и Кирилла Казанского? — Об этом надо говорить не "будет", а "есть": основная часть Катакомбной Церкви, вступившая к 1990 году в общение РПЦЗ, продолжает существовать в настоящее время как Российская Православная Церковь (РПАЦ), возглавляемая Митрополитом Суздальским и Владимирским Валентином. Общение с РПЦЗ оказалось недолгим — по понятным причинам (всё нараставшее сближение РПЦЗ с РПЦ МП) его пришлось прервать окончательно в 1995 году, — но теперь Российская Православная Церковь (РПАЦ) существует для тех христиан, которым особенно дорога именно догматическая и каноническая чистота Православия (в отличие от, например, каких-либо национальных или политических предпочтений). Из Смуты и расколов XVIIвека Российская церковь вышла разделенной на старообрядчество и новообрядчество, а из расколов послереволюционного времени — уже новообрядчество оказалось разделенным на официальную РПЦ МП и наследницу Катакомбной Церкви РПАЦ. Видимо, нужны какие-то интеграционные процессы, особенно между остатками Катакомбной Церкви и старообрядчеством. Но всё это дело неблизкого будущего. А пока "православный сектор" российского общества будет оставаться разделенным на три основные части. Иеромонах Григорий,
для "Портала-Credo.Ru" |
