Итак, где же место для православной и вообще конфессиональной журналистики в современном обществе? На этот вопрос возможно дать три ответа. Первый ответ - последовательно либеральный и, как это ни парадоксально, исторически обусловленный. Согласно этому первому варианту ответа, журналистика призвана "выводить на чистую воду" всех и вся, открывать людям глаза на махинации и неправду светских властей, разоблачать ложь и лицемерие властей церковных. Если вспомнить самое начало русской журналистики, то у истоков ее мы видим могучее движение критиков. Это движение неразрывно связано с идеалами эпохи просвещения, которые предполагали положительные действия правды вообще и правды, выраженной в форме критики, как на власти, так и на Церковь - в частности. Вольтеровская идея исправляющей критики в сочетании с руссоистским оптимистическим взглядом на человека выразилась в создании новой европейской журналистики как силы, прежде всего, критической и оппозиционной. Именно в рамках этого подхода возникло выражение "четвертая власть". Такая журналистика, которую в 18 веке воплотила фигура Николая Ивановича Новикова, а затем в 19 веке - "Отечественные записки", деятельность Белинского и Некрасова, но также и Каткова, должна неизбежно стремиться к тому, чтобы быть наименее зависимой от властных и церковных инстанций. Эта журналистика по определению является глашатаем свободы, именно ее, в первую очередь, стремились запрещать тоталитарные режимы, и именно она, прежде всего, имеется в виду, когда произносится словосочетание "свобода слова". Эта журналистика во многом наследует традиции русской публицистики, критико-реалистической литературы и эссеистики. Соответственно журналистика не может быть конфессиональной в смысле ленинского определения партийности, но может создаваться людьми, принадлежащими к Церквам и конфессиям. Единственное требование в таком случае будет – свобода мысли, объективность информации и критический настрой. Второй ответ на этот вопрос предполагает, что только Церковь, в том числе как институция, может выступать в роли просветителя и исправителя нравов. Такой подход неизбежно ведет к признанию только конфессионально ориентированной журналистики, полезной и нужной, в то время как вся светская журналистика, либеральная или консервативная публицистика, не связанная с церковными институциями и не обязанная корпоративной дисциплиной, будет находиться на подозрении. Образцом такого подхода можно назвать речь Патриарха Алексия II на открытии Первого международного фестиваля православных СМИ "Вера и слово". По его мнению, образцом для так называемой "православной журналистики" должны стать узкоцерковные специализированные издания вроде "Журнала Московской Патриархии" или "Московского церковного вестника". Некоторый очевидный аппаратный оттенок в этом подходе, безусловно, есть. Для церковных, как и для светских властей, контролируемая и предсказуемая внутрицерковная пресса, безусловно, предпочтительнее малопредсказуемой и сомнительной независимой, пусть даже и православной. Другое дело, что миссионерский эффект от такой церковной прессы минимален. Если взять те же православные журналы, то гораздо большее влияние оказывают просветительские СМИ вроде "Альфы и Омеги" или информационно-публицистические вроде "Радонежа". Поэтому этот второй ответ грешит уже тем, что сводит понятие "православная журналистика" к понятию "журналистика церковная" и -тем самым – почти полностью уничтожает критический потенциал прессы. Третий вариант ответа вполне в духе современных реалий жизни считает журналистику не более чем средством пиара, "раскрутки". Такой технологический взгляд на журналистику в определенной степени задан экономическими реалиями современной России. Большинство журналистов, не говоря уже о публике, уверены, что журналисты пишут то, что им говорят владельцы СМИ: "Кто платит, тот и заказывает музыку". Хотя, по нашему мнению, ситуация еще не вполне пришла к такому печальному исходу, однако предпосылки для такой трактовки существуют. Большинство из тех, кто сейчас занимается "православной журналистикой", свято верует в "пиар". Такие люди считают, что журналистика служит для раскрутки и пропаганды тех или иных фигур или корпораций, конфессий и религиозных объединений. Такая журналистика неизбежно вырождается в борьбу одних финансовых потоков с другими. Очевидную порочность такого подхода не стоит и доказывать. Для сторонников такого взгляда на журналистику православные СМИ значат не просто церковные СМИ, но именно такие, которые "проводят линию" в самом примитивном ленинском смысле партийной организации и партийной литературы. В конечном счете, вопрос о журналистике всегда сводится к вопросу о журналистской совести. Главной проблемой любых СМИ всегда останется необходимость найти такого спонсора, который бы не вмешивался в информационный процесс и не вредил профессионализму прессы. Совершенно очевидно, что все эти пиар-технологии не имеют никакого отношения к собственно журналистике. И православная журналистика, равно как и светская журналистика, всегда будет испытывать нужду в журналисте профессиональном, совестливом и честном. То есть таком, который уважает своего читателя не меньше, чем себя. Алексей Муравьев, для "Портала-Сredo.Ru" |
