Сегодня, 9 июля, или, точнее, 26 июня по "старому стилю", — память Тихвинской иконы Божией Матери. Эта византийская икона с конца XIV века хранилась в монастыре на берегу реки Тихвинки, а в 1941 году, когда город, возникший вокруг обители, заняли немцы, была оттуда вывезена — чтобы, в конце концов, объявиться в США. Покойный архиепископ Иоанн (Гарклавс), который вывез икону, завещал своим потомкам вернуть ее в Тихвин тогда, когда там "не останется ни одного коммуниста". В результате, икона оказалась в Тихвине сегодня, 9 июля 2004 года. Потомки архиепископа то ли просто поторопились, то ли решили не считаться с последней волей многолетнего хранителя иконы. Впрочем, тихвинские коммунисты если и приняли какое-то участие во встрече иконы, то, надо думать, самое скромное — соответствующее их скромному положению в современной российской жизни, которой хозяева — не они. А икону пригласили в Россию и принимали как раз "хозяева жизни". Привычные атрибуты их власти, оставшиеся в наследство от коммунистов, — машины с мигалками, перекрытое движение, вежливые уведомления обывателей о том, когда и куда им лучше не ездить и не ходить, "пригласительные билеты", пресса, охрана, охрана и еще раз охрана — всем этим хозяева щедро поделились с иконой. Как прежние купцы вешали на икону снятые с себя драгоценности, так нынешние новые русские православные соорудили для нее два киота, переносной и стационарный, бронированные по последнему слову техники и общей стоимостью 60 миллионов рублей. VIP-икона как символ нынешней власти эффективных собственников. Продолжение пелевинской темы "Господь для солидных господ". Мало кто знает, что все эти церемонии возникли не на пустом месте. Дело в том, что Тихвинская икона — это и на самом деле символ власти и даже, если угодно, символ "власти "питерских". Когда-то ее почитание и явление в Северо-Западном крае России, столицей которого в свое время стал и до сих пор остается Санкт-Петербург, было строго аналогично почитанию иконы Владимирской Божией Матери в России центральной, — а эту святыню князь Андрей Боголюбский едва ли не украл из Киева как благословение своему роду на великое княжение. Новгородской Руси, чтобы считать себя в равной мере самостоятельной по отношению к Владимиру, Москве или Твери, был необходим аналогичный образ, и он явился. Теперь, однако, оскудела Русь подлинниками чудотворных икон, а образ Владимирской Богоматери не удается — без слишком откровенных и грубых нарушений законов — вырвать из цепких рук музейщиков. В то же время, былые распри между Новгородом и Москвой перестали быть актуальными, особенно если вспомнить о питерском происхождении столь многих нынешних высших госчиновников. Поэтому — почему бы и не Тихвинская, коль скоро она "сама" идет в руки? И даже не просто идет — а, повторяя на современный лад повесть о своем обретении в XIVвеке, — летит, хотя и не из Царя-града, но из его современного аналога — из Чикаго. Может быть, параллель была бы еще более точной, если бы икона вторично прилетела в Тихвин из Нью-Йорка, но, пожалуй, символически для нас сейчас еще актуальнее город Алькапоне — чтобы не затерся мотив эстафеты святыни от новых американских к новым русским. Итак, российская власть, официальная и неофициальная, действует глубоко традиционно, создавая себе новый сакральный центр. Такие вещи не все могут заметить и сформулировать, но подсознательно это воспринимается всеми. Это, действительно, важное государственное дело. Однако, сама российская власть, ни официальная, ни неофициальная, не является традиционной в обычном для православных стран смысле слова. Сама страна у нас сейчас не православная и не традиционная — а вообще непонятно какая. Укрепится ли в народном сознании символическая связь между властью и новой святыней, или, напротив, нетрадиционность власти окажется по отношению к этой святыне только больше подчеркнутой? — Пока, похоже, второе: программа светских торжеств на ближайшие три дня в Тихвине, определенно, показывает, что никто не знает, в чем же именно должно состоять народное ликование по случаю прибытия святынь. Пока что пошли традиционным путем советских массовиков-затейников. Разумеется, самый вероятный исход дела — третий: власть постепенно забудет об иконе — от неумения ею воспользоваться, верующие поклонники святыни — о власти. И напоминаниемо нынешних политико-символических бурях вокруг иконы останется только пуленепробиваемое стекло ее нового киота. |
