Афон в осаде, и, кажется, вскоре падет. Приходили латиняне — убивали, приходили турки, убивали — Афон выстоял и вернулся к своему прежнему, освященному тысячелетней традиции святости, сгущенной почти до концентрата. Все это время Афон жил. Сейчас приходят либеральные, толерантные европейцы. Они никого не убивают, наоборот — заботливо охраняют правопорядок — наставили вышек, настроили вертолетных площадок, насооружали сеток и заборов, сажают в тюрьму на четыре года за "нелегальное пребывание". И Афон умирает, задыхается от этой заботы, которая святость убивает, оказывается несовместима со святостью. Одновременно ведется осада с двух сторон. С одной стороны — либеральный и толерантный, житель скорее Женевы, чем Стамбула, и сохранивший от Стамбула в основном властолюбивую заносчивость предшественников, патриарх Варфоломей, похоже собирается, на пару с греческой полицией, окончательно уничтожить последнюю зилотскую твердыню — знаменитый Эсфигмен, монастырь, освященный игуменством самого св. Григория Паламы. Над башнями Эсфигмена развевается черный флаг: "Православие или смерть". Трудно сказать — придется ли действительно монахам принять смерть, если их решат насильственно выселить. Научившаяся на тяжелом русском опыте, "толерантная" Европа, возможно изобретет какое-нибудь бескровное решение с усыплением и последующим выселением… Можно предположить даже — что именно можно устроить на месте закрытого Эсфигмена. Разумеется — женский монастырь с гостиницей для богатых и благочестивых паломниц… Ведь в порядке продолжения политики толерантности от Афона уже добиваются отмены запрета на вход на полуостров женщинам. Это что еще за нарушение права на свободное ношение себя? Как можно терпеть в древнем сердце Европы подобный сексизм? А что могло бы лучше символизировать постоянное присутствие женщин на Афоне, чем хотя бы один женский монастырек, куда будут свезены матушки и послушницы из лучших домов Лондону и Парижу, отягощенные докторскими степенями по теологии? Афону Никодима Святогорца и Константина Леонтьева, нет места в "толерантном" мире. Для него невозможно изобрести какой-то особый статус этнокультурной резервации, поскольку Афон не греческий, он — вселенский. Афон должен исчезнуть из того мира, в котором есть шенгенская зона. Или должна исчезнуть шенгенская зона, и возникнуть другой, новый мир, в котором Афон окажется не периферией, не анклавом, не пережитком, а центром, вокруг которого выстроится и закрутится не только сакральное, но даже и визовое пространство, который будет определять повестку прав на сегодняшний день... Это будет Афон на котором пессимистический лозунг "православие или смерть" заменится на куда более оптимистический девиз келиотов, находившихся в 19 веке в послушании у старца Хаджи Георгия: "православие и смерть", вместе, "два в одном"… |
