Всякое стремление жестко определить концепцию государственно-церковных отношений в современной России периодически терпело поражение, а соответствующие концепции оставались благими "прожектами". Причина этого заключается не в неспособности философов и юристов осознать происходящее, а в том, что нет пока такой возможности – соединить светский характер многонационального и поликонфессионального государства и фактический приоритет "традиционного" православия как политического и культурного символа. Любое отступление от формулы соблюдения свободы совести и равного отношения к нациям и конфессиям влечет за собой развал не русской идеи как таковой, а российской государственности в ее нынешнем виде. Достаточно, к примеру, заявить о том, что русские являются основой РПЦ МП, что будущее Церкви зависит от демографического состояния именно русских, а также о том, что основой государственности должно быть только православие, – и распад Российской Империи не скоро, но продолжится, получив новое обоснование. Между тем, есть умные государственные мужи, которые понимают всю сложность и противоречивость современных и будущих отношений государства с Церковью, когда исторически власть не в силах отказаться от символа и идеала единственной во всем лояльной "традиционной религии" в виде православия, но при этом она обязана строить в стране новое демократическое общество. Все эти парадоксы можно встретить в уникальном по своему содержанию докладе полпреда президента РФ в ПФО Александра Коновалова "Роль традиционных конфессий в построении современного гражданского общества в России", который был сделан на всероссийской научно-богословской конференции "Наследие преподобного Серафима Саровского и судьбы России" в Нижнем Новгороде 29 июня 2007 года. Бывший прокурор А. Коновалов, сделал доклад, достойный обер-прокурора Священного Синода, дав указание и власти, и Церкви, что и как делать. В тексте выступления полпреда воплотились как желания государства, так и реальное восприятие РПЦ МП глазами мирянина, каковым является А. Коновалов. Об особенностях этой фигуры можно прочитать в известной статьей Александра Солдатова, характеризующей веру нынешнего истеблишмента в России, в журнале "Огонек" (№1-2, 2007) – "Политическое Рождество". Автор даже приводит предположение о том, что А. Коновалов – тайный монах в миру. В докладе полпреда президента существует несколько взаимоисключающих парадоксальных линий. Первая линия затрагивает общественное устройство и роль в нем религиозных организаций – Александр Коновалов описывает как происходит и должно быть на самом деле, и как должно быть в идеале. Так, в идеале на "эмпирическом уровне", как отмечает сам полпред, "в наибольшей степени погруженном в реальность гражданского общества, его социальные проблемы и нужды, должны в основном оперировать приходские и миссионерские организации, православные издательства, СМИ и Интернет-ресурсы, а также, что нам представляется особенно важным,– широкий круг общественных организаций, аффилированных традиционным российским конфессиям, но действующим строго в рамках секулярного общегражданского поля. Деятельность последних призвана опосредоваться разработкой и реализацией на основе корректной конкуренции с иными элементами гражданского общества (например, конкуренции за правительственные гранты) социально значимых проектов, реально оптимизирующих социальную среду и помогающих различным категориям россиян решать или минимизировать жизненные проблемы". Совершенно очевидно, что подобная конкурентная среда будет оздоравливающим элементом для самой РПЦ МП, но подобный вариант социального партнерства возможен лишь в свободном демократическом светском обществе, где гражданское общество имеет много прав и обязанностей и по силе не уступает государству. Итак, идеал понятен, но в реальности должно быть иначе. Самостоятельность общественных организаций и их слишком большая социальная роль, гражданское общество, формирующее приоритет прав личности, индивидуума, по мнению полпреда, представляют угрозу государству. Такое представление о гражданских ценностях – порочное западное заимствование из католической и протестантской мысли, которая пропитана духом индивидуализма и прагматизма. Надо отдать должное А. Коновалову – полпред обосновывает свои утверждения, ссылаясь на Жана Кальвина, Рейнхольда Нибура и папские энциклики (лучшего обер-прокурора после Победоносцева в России просто не найти). Вот лишь несколько характерных цитат, которые религиозно-философски и довольно талантливо обосновывают отсутствие в России нормальных сильных социальных институтов. По словам Коновалова, "весьма небезопасными в исторической перспективе выглядят обозначенные Римом на определенном этапе приоритеты: развитие сети общественных организаций и формирование надгосударственного авторитета". В заигрывании Ватикана с рабочим движением и профсоюзами, в социальном евангелизме западного протестантизма Коновалов видит признаки обмирщения, размывания христианства в целом. Правда, полпред ошибочно приводит в качестве примера обмирщения учение Рейнхольда Нибура, так как Нибур был консерватором, а либеральным "социальным евангелистом" был его оппонент Уолтер Раушенбуш. Но дела это не меняет. Запад, как отмечает полпред, движется в сторону антихристианского общества именно в силу абсолютизации гражданских свобод и гипертрофированной автономности гражданского общества. Распад западной цивилизации А. Коновалов рисует следующим образом: "Широкое распространение некоммерческих общественных организаций, усвоивших высокую степень автономности и независимости не только от государства, а от каких-либо здравых и конструктивных институтов, действительно происходило на Западе, однако в рамках их деятельности часто стали опосредоваться не столько идеи общественной справедливости, сколько пресловутый индивидуализм и потребительский подход к жизни, а сам способ позиционирования этих организаций существенно отличался от средневековых образцов. Если освященные томизмом институты сословной социальной инфраструктуры обеспечивали консолидацию вертикально интегрированного социума, то, начиная с Нового времени и в особенности в ХХ столетии, деятельность многопрофильных общественных корпораций стала опосредовать процесс размывания вертикальных структур, имеющих целью приближения индивида к Богу, и формирования горизонтально интегрированного, сплачиваемого коммерческими интересами и нью-эйджевской неоязыческой антихристианской идеологией сетевого общества". В интересах этого общества западные Церкви, по мнению полпреда, превратились в сетевые организации социальной направленности, в правозащитные и профсоюзные структуры. В данном случае не имеет смысла вдаваться в обсуждение исторической научной обоснованности выводов полпреда, так как все безапелляционные результаты изысканий Александра Коновалова являются частью политической идеологии, призванной обосновать российскую систему отношений Церкви и государства, и роли Церкви в обществе. Опять же полпред президента говорит о том, что существует в реальности и о том, что должно быть в идеале. В реальности картина удручающая – Православная Церковь никогда не занималась обществом, и такое впечатление, что никогда им и не интересовалась. Однако, исходя из концепции Коновалова, это является положительным моментом, потому что РПЦ МП избежала обмирщения в отличие от католиков и протестантов, и сохранила мистический элемент вертикальных отношений Бога и человека. Как верующий А. Коновалов утверждает: "безо всяких булл и энциклик Церкви в поразительно краткие сроки восприняла и осознала важность сохранения христианского, человечного отношения к личности". Но это звено надо признать самым слабым в идеологии А. Коновалова, который, вероятно, искренне описывает церковные проблемы. Прежде всего, по словам полпреда, "Россия до недавнего времени (в том числе в тот исторический период, когда взаимодействие религии и государства было здесь наиболее тесным и нормативно закрепленным) была лишена подобных детально проработанных профессиональными социологами программ участия Церкви в общегражданской сфере". Кроме того, многие положения "Основ социальной концепции Русской Православной Церкви" по мнению А. Коновалова "носят программно-декларативный характер". Полпред не скрывает, что Церковь проиграла в социальной сфере протестантам, а священнослужители РПЦ МП занимаются подчас деятельностью, несовместимой с верой вообще. Одной из причин проигрыша РПЦ МП А. Коновалов называет "чрезмерную увлеченность отдельных представителей церковной среды общественно-полезной деятельностью в виде строительной, производственной, торговой активности, а порой и бизнеса, весьма слабо ассоциированного с собственно христианским вероисповеданием". Глубину и правильность оценки А. Коноваловым церковных проблем – отсутствие интереса к социальным проблемам и формальные отношения с чиновниками – оценил игумен Петр (Мещеринов), настоятель подворья Данилова монастыря в Подмосковье, сотрудник Патриаршего молодежного центра при Даниловом монастыре. В своем комментарии в "Ежедневном журнале" игумен Петр с болью отмечает: "Глядя извне, люди по большей части видят в нашей Церкви коммерцию и сервилизм (помимо всего прочего, необходимый в условиях Вертикали Власти для существования любого бизнеса), а также дремучую национал-кликушескую идеологию, выдаваемую за "православие". Противопоставить такому впечатлению о Церкви, увы, и нечего: ни миссионерской, ни катехизаторской, ни молодёжной, ни благотворительной, ни какой другой системной внутрицерковной работы не ведётся. Характерно, что об этом говорит государственный деятель, а не церковные люди. Вообще складывается такое впечатление, что самое важное сейчас для церковной среды – найти врага и отстоять перед ним свои "традиционные ценности". Больше ничего, похоже, православных не интересует. Что же, может, неизжитая извечная традиция "симфонии" даст здесь положительные плоды?" И действительно в описании того, что должно быть в идеале, Александр Коновалов приходит к своеобразной симфонии, когда в рамках светского государства власть обязана заботиться о том, чтобы в Церкви не происходили "кризисные явления", чтобы она систематически вовлекалась с помощью власти в социальную работу и стала "соработником" государства. Для этого государство должно само охранять Церковь от обмирщения и следить за "хранением и адекватным применением церковного Устава, подготовкой кадров как для богословско-пастырского, так и для социального служения". На уровне институтов миссия Церкви, по мнению Кновалова, должна быть такой: "всемерное улучшение духовнической практики, которая сегодня в России серьезно "хромает". Наконец, на наивысшем уровне - уровне епископата, уединенных монастырей, старчества - Церковь призвана сосредоточиться на хранении и поновлении своего Предания, не допуская распыления собственной идеологии, участвуя в социальной деятельности только через концептуальное руководство процессом на нижестоящих уровнях и своевременное высказывание своей позиции в публичной сфере по наиболее важным общественным вопросам". Идет ли в этом случае речь о симфонии? Понятно, что нет, потому что государство в изображении А. Коновалова должно спасти Церковь от коррупции, обновленчества и общественного отчуждения. Обладают ли общество в целом и чиновники на местах, да и в Москве, таким же стремлением создать из РПЦ МП влиятельный социально-мистический организм, необходимый России? В этом и заключается проблема. Любимым призывом Патриарха Алексия II в 1990-е годы был призыв избежать нового сращивания государства и Церкви для того, чтобы РПЦ МП не осталась в один прекрасный момент "политической вдовой". Но для многих чиновников и для "культурных" православных РПЦ МП – не вдова, а официальная жена, с которой желательно, и даже во многих случаях обязательно, поддерживать формальные неглубокие отношения (без интима) из-за отсутствия интереса к привычной уже жене в силу ее старости или наличия любовниц, а может быть просто потому что так спокойней.
Роман Лункин,
для "Портала-Credo.Ru" |
